Осколки…

Намедни приключилось такое забавное наблюдение. Как цыгане на охоту ходили.
Но сначала немного о топографии, чтобы понятнее было. Окна моей квартиры выходят на проспект. До него – метров 150. Метрах в 20 от проспекта параллельно ему проложен такой, знаете, бульвар пешеходный, вымощенный брусчаткой. Картинку представили?
Так вот намедни со своего пятого этажа я вижу, как по этому бульвару слева направо перемещается свора цыган (для прокурора – «свора», слово, в данном контексте не имеющее ничего общего с разжиганием межнациональной розни и вражды, это личная оценка в разговоре с моими собеседниками). Во главе – пара женщин (так и хочется пропеть – «па-а-ара гнедых»…) широким шагом (торопятся на работу) во всепогодных цветастых юбках (подмывало – честно говорю – в свое время сравнить их по некоторым характеристикам с нашим отечественным камуфляжем), вокруг них вьются трое детишек (судя по одежке, пацанов) лет пяти-шести. Навстречу этой своре (прокурор, смотри выше) идет пожилая женщина с сумкой на колесиках. Один из мальчишей срывается к ней, неслышный для меня диалог в две-три фразы, сопливец убегает к мамкам, а женщина потерянно стояла, озираясь по сторонам, еще минуты три или четыре.
Когда цыгане выходят на охоту, хорошего ждать не могу по определению. У меня есть свои приемы борьбы с этим, безусловно, злом (не надо напоминать мне «Дракона» Шварца, я в этом спектакле, попытки которого во второй (!) всего лишь раз в Союзе после постановки Николая Акимова в блокадном Ленинграде в 1942 году предпринимались в городе Горьком силами студенческой труппы в 1981-м, должен был играть кота Машеньку), но я был дома, а женщина – в ста метрах от меня, и не мог знать, что сказал ей этой мелкий подлец.
Почему сразу подлец, спросите?
Отвечу.
Например, потому, что за все время моей учебы в школе в 70-х годах (а рядом с нашим микрорайоном сразу два цыганских поселка), в нашей школе никто из цыганских детей не учился. Где они учились?
Далее.С месяц назад на выходе из магазина я на такого же, гм, промолчу, наткнулся. Огромные жалобные черные глаза, классическое «Дядя, дай на хлебушек!». Ну, во-первых, я ему не дядя. Во-вторых, в супермаркете, из которого я только что вышел, в соседней со мной очереди стояли его мамки. И, думаю, вы поверите мне, что мои покупки стоили в разы меньше того, что было небрежно накидано в их тележки.
Как-то раз приснилось мне, что на дворе пресловутый 2020-й, под который заточено так много во всяких президентских и премьерских построениях. Выхожу я на остановку, а ко мне подваливает симпатишная такая цыганка и бает: «My hand поголди, honey».
Они – космополиты. Они выживут при любом режиме. Если их понаехавшие латиносы или негры (пардон! афроамериканцы!!!) не выбьют.