И вновь к переводу

А вот еще такое выложу.
Окончательный текст готов процентов на 95...

5

Хотелось бы сказать пару слов и о наших интимных отношениях.
Их не было до странности долго. Я имею в виду, не было ничего более серьезного, чем упомянутые выше поцелуи (каждый из которых я все еще помню в самых мельчайших подробностях). Для моей нетерпеливости, импульсивности и стремительности в поступках такое было совсем не свойственно. Если бы вы сказали любой из дюжины студенток в Тауэр Корт в колледже Уэллесли*, что Оливер Барретт IV ежедневно встречался с юной леди в течение трех недель и не переспал с ней, она, конечно бы, рассмеялась и устроила допрос с пристрастием – а женственна ли вообще данная особа. Но в действительности все было намного проще.
Я просто не знал, что делать.
Не поймите неверно или слишком буквально. Я знал, как действовать. Вот только справиться со своими опасениями, что поведу себя не так, я не мог. Дженни была настолько умна, что я боялся – как бы она не подняла на смех то, что я привык считать обходительно-романтичным (и неотразимым) стилем Оливера Барретта IV. Я боялся быть отвергнутым, именно так. Еще я боялся быть неверно понятым. Я тут пытаюсь косноязычно объяснить, что мои чувства к Дженни были другими, и я даже не знал, что сказать или с кем посоветоваться. («Тебе нужно было посоветоваться со мной», - сказала она позднее). Я просто знал, что у меня были тогда эти чувства. К ней. Ко всей без остатка.
- Хочешь, чтобы тебя отчислили, Оливер?
Днем в воскресенье мы сидели в моей комнате и читали.
- А тебя отчислят, Оливер, если будешь сидеть вот так и смотреть, как я занимаюсь.
- Я не смотрю, как ты занимаешься, Дженни. Я сам занимаюсь.
- Чушь собачья. Ты смотришь на мои ноги.
- Не так уж и часто. Когда дочитываю главу.
- Что-то главы в этой книге подозрительно короткие.
- Слушай, ты, самовлюбленная сучка, ты не настолько потрясно выглядишь.
- Я знаю. Но что я могу поделать, если ты уверен в обратном?
Я отбросил книгу и прошел через комнату к месту, где она сидела.
- Дженни, ради всего святого, как я могу читать Джона Стюарта Милла, когда каждую секунду я умираю от желания заняться любовью с тобой?
Она подняла бровь и нахмурилась.
- Ну, Оливер, ну, пожалуйста.
Я присел на ручку ее кресла. Она вновь уткнулась в книгу.
- Дженни…
Она тихонько закрыла книгу, отложила ее, затем забросила руки мне на шею.
- Оливер, пожалуйста.
Все, что произошло потом, было неожиданно.

Наша первая физическая близость разительно отличалась от перепалки при первой встрече. Это было так неторопливо, так мягко, так осторожно. Я никогда и не подозревал, что такова была настоящая Дженни - ласковая, так легко и с такой любовью прикасающаяся ко мне. А вот что по-настоящему шокировало меня – так это мое поведение. Я был кроток. Я был нежен. Был ли это подлинный Барретт IV?
Как я говорил, я никогда не видел, чтобы Дженни расстегнула хоть одну лишнюю пуговку. Поэтому был удивлен, когда обнаружил, что она носила крохотный золотой крестик. На глухой цепочке. Это я к тому, что когда мы занимались любовью, она не снимала крестик. Во время короткой передышки в этот день любви, в одно из тех мгновений, когда так важна всякая мелочь, я коснулся маленького крестика и полюбопытствовал, что мог бы сказать священник по поводу нашей близости и всего остального. Она ответила, что не ходит к исповеди.
- Разве ты не хорошая католическая девочка?
- Определенно, я девочка, - сказала она. – И я хорошая.
Она глянула на меня, ожидая одобрения, и я улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.
- Но это два ответа из трех.
Тогда я спросил ее, почему крестик намертво припаян к цепочке. Она объяснила, что крестик принадлежал ее матери; Дженни носила его как память, а вовсе не из религиозных соображений. Потом мы вернулись к нашим отношениям.
- Слушай, Оливер, я говорила, что я люблю тебя? – сказала она.
- Нет, Джен.
- Почему ты меня не спрашивал?
- Я трусил, честно.
- Спроси меня сейчас.
- Ты любишь меня, Дженни?
Она посмотрела на меня и бесхитростно ответила:
- А ты как думаешь?
- Да. Я надеюсь. Может быть.
Я поцеловал ее в шею.
- Оливер?
- Да?
- Я не просто люблю тебя…
Господи, что это было?
- Я очень сильно люблю тебя, Оливер.

Примечания
* Тауэр Кот, колледж Уэллесли - Tower Court complex, Wellesley College, группа общежитий женского колледжа свободных искусств, входящего в группу «Семи сестер», в которую включен и Рэдклифф.